Давно-давно это случилось.
Жила в одной деревне вдова. И было у нее две дочери: старшая, о-Тиё, — неродная дочь, а младшая, о-Хана, — родная.
Родная дочь в нарядных платьях ходила, а падчерица — в лохмотьях. На долю родной дочери доставались ласка да баловство, а на долю падчерицы колотушки да черная работа. Падчерица и воду носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.
А родная дочка была ленивица. Не любила она ткать и прясть, а любила лакомиться всласть.
Вот как-то раз поссорилась мачеха с соседкой.
Стала соседка кричать:
— Не указывай мне, учи лучше свою родную дочь! Вон она как ленива и привередлива! Придет время — к падчерице твоей любой жених посватается, а дочку твою никто не возьмет. Твоя дочка, раньше чем пальцем шевельнет, три раза подумает, а потом все равно раздумает.
Никогда не любила мачеха свою падчерицу, а после таких слов так её возненавидела, что решила со свету сжить.
Ровно в полночь сверху, с горы, послышался после этих слов так ее возненавидела, что решила со свету сжить.
Вот пришла холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана у очага греются.
Однажды разморилась о-Хана от жары и говорит:
— Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.
— Хочешь немного снежку?
— Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.
Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:
— Земляники, хочу земляники! Красных, спелых ягод хочу!
О-Хана была упряма. Уж если чего ей захочется, так подай. Подняла она громкий плач:
— Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!
— О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда! — позвала мачеха падчерицу.
А она как раз стирала белье на дворе. Бежит на зов мачехи, на ходу мокрые руки передником вытирает.
Приказала ей мачеха:
— Эй ты, лентяйка, живо иди в лес и набери в эту корзинку спелой земляники. А не наберешь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?
— Но, матушка, разве растет земляника в середине зимы?
— Растет не растет, а ты одно помни: придешь с пустыми руками — в дом не пущу.
Вытолкнула мачеха девочку за порог и дверь за ней крепко-накрепко заперла. Постояла-постояла о-Тиё на дворе, взяла корзинку и пошла в горы. Зимой земляника не растет. Да делать нечего, боится о-Тиё ослушаться мачеху.
В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Кругом сосны, словно белые великаны, стоят.
Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает: «Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замерзну». Заплакала девочка, бредет, не разбирая дороги. То взберется, спотыкаясь и падая, на гору, то в ложбинку скатится. Наконец от усталости и холода упала она в сугроб. А снег валил все гуще и гуще и скоро намел над ней белый холмик.
Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Подняла она голову. Приоткрыла глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.
— Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?
— Матушка послала меня, велела набрать спелой земляники, — ответила девочка, еле шевеля губами.
— Да разве не знает она, что зимой земляника не растет? Но не печалься, я тебе помогу. Идем со мной.
Поднялась о-Тиё с земли. Стало ей вдруг тепло и радостно.
Шагает старик по снегу легко-легко. О-Тиё за ним бежит. И вот диво: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь стелется перед ней крепкая, хорошая дорога.
— Вон там на поляне спелая земляника, — говорит старик. — Собери, сколько надо, и ступай домой.
Поглядела о-Тиё и глазам своим не верит. Растет в снегу крупная красная земляника. Вся поляна ягодами усыпана.
— Ой, земляника! — закричала о-Тиё.
Вдруг смотрит: старик куда-то пропал, одни сосны кругом стоят.
«Видно, не человек это был, а дух – хранитель наших гор, — подумала о-Тиё. — Вот кто спас меня!»
— Спасибо тебе, дедушка! — крикнула она и низко-низко поклонилась.
Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.
— Как, ты нашла землянику?! – изумилась мачеха.
Думала она, что ненавистной падчерицы уже и в живых нет. Покривилась-покосилась мачеха от досады и дала своей родной дочке корзинку с ягодами.
Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай совать в рот землянику пригоршнями:
— Хороши ягоды! Слаще меда!
— Ну-ка, ну-ка, и мне дай! — потребовала мачеха, а падчерице ни одной ягодки так и не дали.
Прикорнула усталая о-Тиё у очага и дремлет. Только не долго ей отдыхать пришлось.
Слышит, кто-то за плечо трясет.
— О-Тиё, о-Тиё! — кричит ей мачеха в самое ухо. — Эй ты, слушай, о-Хана не хочет больше красных ягод, хочет синих. Ступай живо в горы, собери синей земляники.
— Но, матушка, ведь уже вечер на дворе, а синей земляники, поди, на свете нет. Не гони меня в горы, матушка.
— Как тебе не стыдно! Ты ведь старшая, должна заботиться о своей младшей сестренке. Нашла же ты красные ягоды, найдешь и синие!
Вытолкала она падчерицу на мороз без всякой жалости и дверь за ней со стуком захлопнула.
Совсем темно стало в лесу. Где-то волки завыли. Обняла о-Тиё руками дерево, прижалась к нему.
— О-Тиё! — послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой. Словно темное дерево вдруг ожило.
— Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? — ласково спросил ее старик.
Полились у о-Тиё слезы ручьем.
— Матушка опять меня в горы послала. Велит принести синей земляники, а не то и домой меня не пустит.
Тут засверкали глаза у старика недобрым блеском.
— Пожалел я тебя, оттого и послал твоей мачехе красных ягод, а эта злодейка вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу ее! Ступай за мной!
Жила в одной деревне женщина. И было у нее две дочери: старшая о-Тиё - неродная, а младшая о-Хана - собственное детище.
Мачеха одевала родную дочку в нарядные платья, а падчерицу - в лохмотья. На долю дочери доставались ласки да баловство, а на долю падчерицы - колотушки и трудная работа. Она и воду носила, она и стирала, и обед варила.
Но мачеха все равно ненавидела о-Тиё лютой ненавистью, только и мечтала, как бы сжить ее со свету.
Вот однажды в холодный зимний день мачеха и о-Хана грелись у очага. Разомлела о-Хана от жары и говорит:
Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.
Хочешь немного снежку?
Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.
Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:
Земляники, хочу земляники! Красных спелых ягодок хочу.
О-Хана была упряма. Уж если что ей в голову взбредет, никогда не отступится.
Подняла она громкий плач:
Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!
Не смогла ее мать утихомирить и вот что придумала.
О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда, - позвала она падчерицу.
О-Тиё как раз стирала белье на заднем дворе. Бежит она на зов мачехи, на ходу мокрые руки вытирает.
Эй ты, ступай-ка в горы и набери вот в эту корзинку спелой земляники. Слышишь? А пока не наберешь полной корзинки, не смей домой и глаз казать. Поняла?
Но, матушка, разве растет земляника в середине зимы?
Растет - не растет, а ты одно помни: придешь с пустыми руками - домой не пущу!
Вытолкнула мачеха о-Тиё из дома и дверь за ней крепко-накрепко заперла.
Обула о-Тиё соломенные сандалии на босу ногу, а куда идти, не знает. Зимой в горах земляника не растет. Но и с мачехой не поспоришь. Постояла-постояла о-Тиё на дворе, взяла корзинку и пошла в горы.
В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Высокие деревья под снегом кажутся еще выше.
Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает:
“Верно, мачехе надоело, что я на свете живу, оттого и послала меня сюда на погибель. Лучше мне здесь замерзнуть. Может, тогда я свижусь со своей родной матушкой”.
Полились у девочки слезы, бредет она, сама не зная, куда, не разбирая дороги. То взберется, спотыкаясь и падая, на гору, то скатится в долину. Наконец от усталости да холода упала она и не встала.
Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Приоткрыла она глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.
Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?
Матушка наказала мне набрать спелой земляники,-ответила девочка, еле шевеля ледяными губами.- А не то велела и домой не приходить.
Да разве не знает она, что зимой земляника не растет? Но не печалься, идем со мной.
Шагает старик по снегу легко-легко, о-Тиё за ним бежит, и - вот диво! - стелется перед ней снег, словно крепкая хорошая дорога.
Вон там спелая земляника, - говорит старик. - Собери, сколько надо, и ступай домой.
Поглядела о-Тиё туда, куда он указывал, и глазам своим не верит. Растет в снегу крупная красная земляника! Вся поляна ягодами усыпана.
Сложила о-Тиё молитвенно руки и низко поклонилась. Набрала она полную корзину земляники и побежала домой.
Как, ты и впрямь нашла землянику?! - ахнула мачеха. Думала она, что ненавистной падчерицы уже в живых нет.
Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай класть ягоду за ягодой в рот, приговаривая:
Ах, вкусно! Во рту тает!
Вдруг мачеха подбежала к ней, громко топая ногами, и закричала в самое ухо:
Эй ты, слушай! О-Хана не хочет больше красных ягод, хочет лиловых. Ступай живо в горы, собери лиловой земляники.
Побрела о-Тиё в горы. Сделает один шаг, остановится, сделает другой, остановится и плачет, плачет. А в горах выпало много свежего снега. Уж не во сне ли собирала она здесь свежую землянику?
О-Тиё! - послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой.
Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? Вкусная была? - ласково спросил ее старик.
Поглядела ему в лицо о-Тиё и вдруг заплакала в голос, так ей горько стало:
Матушка велела на этот раз принести лиловой земляники!
Покраснел старик от гнева, глаза у него сверкнули страшным блеском:
Пожалел я тебя, оттого и послал ей красных ягод, а она, злодейка, вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу ее! Ступай за мной!
Старик пошел вперед большими шагами. Быстро как ветер спустился он на дно глубокой долины, а девочка за ним бежит, еле поспевает.
Смотри, о-Тиё, вот лиловая земляника!
Взглянула о-Тиё и глазам не верит! Весь снег вокруг светится лиловыми огоньками. Повсюду рассыпана крупная, красивая, налитая соком лиловая земляника.
Набрала о-Тиё полную корзину и пустилась со всех ног домой. Тут горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались далеко позади, а перед ней, словно из-под земли, родной дом вырос.
Держит о-Тиё перед собой корзинку обеими руками, будто что-то страшное, и громко зовет:
Отвори, матушка, я нашла лиловую землянику!
Как лиловую землянику?! - ахнула мачеха.
Думала она, падчерицу волки съели. И что же! О-Тиё не только вернулась живая-здоровая, но и земляники принесла, какой на свете не бывает. Нехотя отперла мачеха дверь, взглянула, и даже голос у нее перехватило! Насилу-то вымолвила:
Ах, лиловая земляника!
О-Хана давай совать ягоды в рот:
Ах, вкусно! Язык можно проглотить. Попробуй, мама, скорее, таких вкусных ягод, верно, даже боги не едят! - И давай набивать себе рот.
О-Тиё начала было отговаривать сестру с мачехой:
Матушка, сестрица, уж слишком эти ягоды красивы. Так и светятся! Не ешьте их...
Но о-Хана злобно крикнула:
Наелась, верно, потихоньку в горах до отвала, да мало тебе, хочешь сама все доесть! Нашла дурочек!
Красивая японская сказка «Земляника под снегом» является вариантом любимой русской сказки «Двенадцать месяцев», только здесь падчерицу злая мачеха отправила в холодную и суровую зиму в лес за лукошком спелой земляники.
В этой сказке, милой девушке помог один старичок, который сразу понял, что перед ним очень добрая и отзывчивая душа, всегда помогающая всем людям и отплачивающая добром на добро.
Когда девушка пришла домой и принесла целую корзинку земляники, дочь мачехи тоже захотела отправиться в лес, но так как она была злым человеком, то и получила по заслугам от лесного старичка, который превратил ее и мачеху в двух собак, которые убежали далеко в горы, чтобы никто не видел их позора.
Давно-давно это случилось.
Жила в одной деревне вдова. И было у неё две дочери: старшая, о-Тиё, - неродная дочь, а младшая, о-Хана, - родная.
Родная дочь в нарядных платьях ходила, а падчерица - в лохмотьях. На долю родной дочери доставались ласка да баловство, а на долю падчерицы - колотушки да чёрная работа. Падчерица и воду носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.
А родная дочка была ленивица. Не любила она ткать и прясть, а любила лакомиться всласть.
Вот как-то раз поссорилась мачеха с соседкой.
Стала соседка кричать:
Не указывай мне, учи лучше свою родную дочь! Вон она как ленива и привередлива! Придёт время - к падчерице твоей любой жених посватается, а дочку твою никто не возьмёт. Твоя дочка, раньше чем пальцем шевельнёт, три раза подумает, а потом всё равно раздумает.
Никогда не любила мачеха свою падчерицу, а после этих слов так её возненавидела, что решила со свету сжить.
Вот пришла холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана у очага греются.
Однажды разморилась о-Хана от жары и говорит:
Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.
Хочешь немного снежку?
Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.
Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:
Земляники, хочу земляники! Красных, спелых ягод хочу!
О-Хана была упряма. Уж если чего ей захочется, так подай. Подняла она громкий плач:
Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!
О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда! - позвала мачеха падчерицу.
А она как раз стирала бельё на дворе. Бежит на зов мачехи, на ходу мокрые руки передником вытирает.
Приказала ей мачеха:
Эй, ты, лентяйка, живо иди в лес и набери в эту корзинку спелой земляники. А не наберёшь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?
Но, матушка, разве растёт земляника в середине зимы?
Растёт не растёт, а ты одно помни: придёшь с пустыми руками - в дом не пущу.
Вытолкнула мачеха девочку за порог и дверь за ней крепко-крепко заперла. Постояла она, постояла и пошла в горы.
В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Кругом сосны, словно белые великаны, стоят.
Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает: «Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замёрзну». Заплакала девочка, бредёт, не разбирая дороги. То взберётся, спотыкаясь и падая, на гору, то в ложбинку скатится. Наконец от усталости и холода упала она в сугроб. А снег валил всё гуще и гуще и скоро намёл над ней белый холмик.
Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Подняла она голову. Приоткрыла глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.
Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?
Матушка послала меня, велела набрать спелой земляники, - ответила девочка, еле шевеля губами.
Да разве не знает она, что зимой земляника не растёт? Но не печалься, я тебе помогу. Идём со мной.
Поднялась о-Тиё с земли. Стало ей вдруг тепло и радостно.
Шагает старик по снегу легко-легко. О-Тиё за ним бежит. И вот диво: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь стелется перед ней крепкая, хорошая дорога.
Вон там на поляне спелая земляника, - говорит старик. - Собери, сколько надо, и ступай домой.
Поглядела о-Тиё и глазам своим не верит. Растёт в снегу крупная красная земляника. Вся поляна ягодами усыпана.
Ой, земляника! - закричала о-Тиё. Вдруг смотрит: старик куда-то пропал, одни сосны кругом стоят.
«Видно, не человек это был, а дух - хранитель наших гор, - подумала о-Тиё. - Вот кто спас меня!»
Спасибо тебе, дедушка! - крикнула она и низко-низко поклонилась.
Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.
Как, ты нашла землянику?! - изумилась мачеха.
Думала она, что ненавистной падчерицы уже и в живых нет. Покривилась-покосилась мачеха от досады и дала своей родной дочке корзинку с ягодами.
Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай совать в рот землянику пригоршнями:
Хороши ягоды! Слаще мёда!
Ну-ка, ну-ка, и мне дай! - потребовала мачеха, а падчерице ни одной ягодки так и не дали.
Прикорнула усталая о-Тиё у очага и дремлет. Только недолго ей отдыхать пришлось.
Слышит, кто-то её за плечо трясёт.
О-Тиё, о-Тиё! - кричит ей мачеха в самое ухо. - Эй, ты, слушай, о-Хана не хочет больше красных ягод, хочет синих. Ступай живо в горы, собери синей земляники.
Но, матушка, ведь уже вечер на дворе, а синей земляники, поди, и на свете нет. Не гони меня в горы, матушка.
Как тебе не стыдно! Ты ведь старшая, должна заботиться о своей младшей сестрёнке. Нашла же ты красные ягоды, найдёшь и синие!
Вытолкала она падчерицу на мороз без всякой жалости и дверь за ней со стуком захлопнула.
Побрела о-Тиё в горы. А в горах ещё больше снегу намело. Сделает один шаг о-Тиё - провалится по пояс и заплачет, заплачет. Да полно, уж не во сне ли собирала она здесь свежую землянику?
Совсем темно стало в лесу. Где-то волки завыли. Обняла о-Тиё руками дерево, прижалась к нему.
О-Тиё! - послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой. Словно тёмное дерево вдруг ожило. - Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? - ласково спросил её старик.
Полились у о-Тиё слёзы ручьём.
Матушка опять меня в горы послала. Велит принести синей земляники, а не то и домой меня не пустит.
Тут засверкали глаза у старика недобрым блеском.
Пожалел я тебя, оттого и послал твоей мачехе красных ягод, а эта злодейка вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу её! Ступай за мной!
Старик пошёл вперёд большими шагами. Идёт - словно по воздуху летит. Девочка за ним еле поспевает.
Смотри, о-Тиё, вот синяя земляника.
И правда, весь снег вокруг светится синими огоньками. Повсюду рассыпана крупная, красивая синяя земляника.
Боязливо сорвала о-Тиё первую ягоду. Даже на дне корзинки сияла она синим блеском.
Набрала о-Тиё полную корзину и побежала со всех ног домой. Тут горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались далеко позади, а перед девочкой, словно из-под земли, родной дом вырос.
Постучала в дверь о-Тиё:
Отвори, матушка, я нашла синюю землянику.
Как? Синюю землянику?! - ахнула мачеха. - Быть того не может!
Думала она, падчерицу волки съели. И что же! О-Тиё не только вернулась живая-здоровая, но и земляники принесла, какой на свете не бывает. Неохотно отперла мачеха дверь и глазам своим не поверила:
Синяя земляника!
О-Хана выхватила корзину из рук сестры и давай скорей ягоды есть.
Ах, вкусно! Язык можно проглотить! Синяя земляника ещё слаще красной. Попробуй и ты, мама.
О-Тиё начала было отговаривать сестру с мачехой:
Матушка, сестрица, уж слишком эти ягоды красивы. Так и сверкают, словно огоньки. Не ешьте их...
Но о-Хана злобно крикнула:
Наелась, верно, в лесу до отвала, да мало тебе, хочешь, чтоб тебе одной всё досталось! Нашла дурочек!
И вдруг как залает, залает. Видит о-Тиё: выросли у мачехи и о-Ханы острые уши и длинные хвосты. Обратились они в рыжих лисиц да так с лаем и убежали в горы.
Осталась о-Тиё одна. Со временем вышла она замуж и жила ñчастливо. Родились у неё дети. Много собирали они в лесу красных, спелых ягод, но в зимнюю пору земляники под снегом никто больше не находил - ни красной, ни синей.
В Лабиринте уже в продаже появилась наша новая книга из серии "Образ Речи". Это "Земляника под снегом" - известный сборник японских сказок в пересказе Веры Марковой с рисунками Геннадия Калиновского.
Я пока книгу не видела, но поняла, что есть вопросы (хотя книга довольно известная).
Сам сборник именно этих сказок в именно этом пересказе уже можно считать классическим. Выходит он разными составами и под разными названиями (например, Журавлиные перья), но мы сейчас говорим об издании именно с этими рисунками как "Земляника под снегом.
Впервые "Земляника под снегом" вышла в 1968 году в издательстве "Детская литература". Это была одна из самых первых книг, оформленных тогда еще совсем молодым Геннадием Калиновским, причем оформлена полностью - переплет, форзацы, шрифт, иллюстрации. Уже тогда книга у художника получилась довольно новаторской - расположение названия на обложке (стилизация под японское написание), тонкие рисунки тушью, необычное расположение рисунков - они разные по форме, расположению. Часть рисунков как бы двойные - часть тушью, а продолжение на развороте в совсем иной технике. Интересная была и техника у полосных рисунков - смешанная: белила, черная гуашь, тушь + элементы монотипии. Гуашь с белилами покрывала лист довольно толстым слоем, смешивалась и где-то уже царапалась, прорисовывалось, создавала фактурный рисунок. Во многом эти эксперименты предвосхитили будущие рисунки к Римусу, Алисе. Сочетание гуаши с белилами дало синеватый оттенок рисунков. Они не черно-белые (серые), как были напечатаны в 1968 году, но и не синие, как получились при переиздании в начале двухтысячных
В самих рисунках чувствуются отсылки к традиционной японской культуре, к гравюрам и куклам "нингё", причем очень иронические отсылки, ощущение, что художник немного подшучивает на европейским увлечением "японщиной".
"Землянику под снегом" переиздавало издательство "Рипол" в начале двухтысячных, причем в разных сериях, с разными переплетами. Для этого издания был выбран несколько иной макет и увеличен формат, чем в издании 1968 года, также использована мелованная бумага
Мы постарались вернуться именно к первому изданию. Много было вопросов по цвету полосных рисунков. К счастью, большая часть оригинальных работ сохранилась в частной коллекции, также уцелели и оригиналы, сделанные для переплета 1968 года. Вот с этим и работали.
Слева - желтого цвета издание 1968 года (без супера).
Кстати, книга, которую видите на фото, из библиотеки писательницы Софьи Прокофьевой. Это авторский экземпляр ее родственницы Веры Марковой, которая и пересказала эти сказки.
Фиолетового цвета - рисунок Геннадия Калиновского.. На каком этапе книга стала желтой - не знаю:))
Слева - суперобложка 1968 года, справа - оригинальный рисунок.
Именно этот рисунок мы использовали в нашем новом издании 2018-го. "Рипол" в свою очередь использовал более поздний рисунок к этой же сказке - "Земляника под снегом", но из другого сборника - "Волшебный котел" (для него Калиновский повторил рисунки к четырем сказкам в цвете).
У нас этот рисунок получится более синим, менее ярким так как такой фиолетово-сиреневый полиграфически невоспроизводим (ну, это видно и на печати Детской литературы). Да и на фото он ярче. Оригинальный рисунок кажется большим, но там дано поле под обрез - если присмотреться, то граница видимого и невидимого заметна.
Немного штриховых рисунков. Изумительный, очень четкий рисунок, практически одной линией, без помарок, поправок
Полосные рисунки
Оттенок очень разный, так это не голая краска, а именно сочетание черного-белого. Вот здесь хорошо заметна разница на печати (слева оригинал, справа книга 1968 года). И это ответ, почему мы в итоге печатали книгу полноцветом, в четыре краски.
Бумага офсетная. Это сознательный выбор, мое глубокое убеждение, что для этих иллюстраций такая бумага была лучше, рисунки должны быть шероховатыми.
Формат 200*240, это близко к книге 1968 года. Рисунки все практически стопроцентны по размеру к оригиналу (также было и в 1968 году). У нас другой форзац - оригинальный рисунок не сохранился, а в книге он напечатан откровенно плохо, восстановить невозможно.
Ну и еще другие изменения (шрифт крупнее, другой спуск полос и тд) - у нас не стояла задача делать репринт старой книги. Как всегда:)
Печали в Чеховском полиграфкомбинате. Там сейчас (как говорят) новая машина, они очень неплохо справились с непростыми рисунками Гольц к Гауфу и Одоевскому (тоже на офсете). Я еще нашу Землянику не видела, но надеюсь, там будет все в порядке.
Вообще, при подготовке у нас не стояла задача делать подарочное издание, так как совсем недавно эту книгу в подобном виде переиздавал Рипол, если кому меловка и формат принципиальны, то издания Рипола (а там был не один тираж) легко достать у букинистов. Мы же хотели в данном случае сделать доступное издание. Цена у книги, на мой взгляд, получилась вполне комфортная. Кстати, ровно те же задачи стояли при переиздании Сказочного мореплавания и воздухоплавания.
А вот те самые "двойные" рисунки, которые должны быть на развороте. Что бы они и на развороте оказались и текст сказки соответствовал, пришлось сказки менять местами.
Кстати, эти два рисунка Калиновский повторит в Волшебном котле, но объединит их.
Ну, и еще пара разворотов
Брат и сестра
Сказка острова Танэгасима
Обезьянье царство
Сказка острова Окинава
Как острова рассердились
Сказка острова Хатидзёдзима
Три связки соломы
Сказка острова Окинава
Бочка, петушок и стрела
Сказка острова Сикоку
Горное чудище — Омои
Сказка острова Сикоку
Длинная-длинная сказка
Сказка острова Сикоку
Чародей поневоле
Сказка острова Окинава
Флейтист Санта
Сказка острова Садо
В мышиной норке
Сказка острова Сикоку
Сказки острова Хонсю
Бамбук до самого неба
Груша, вверх! Груша, вниз!
Земляника под снегом
Кувшинный человечек
Самый красивый наряд на свете
Журавлиные перья
Две корзины глупостей
Как сороконожку за лекарем посылали
О чём рассказали птицы
Незадачливый ротозей
Японцы никогда не спутают лукавые сказки острова Сикоку с поучительными историями острова Окинавы, романтическими фантазиями острова Садо или с динамичными, насыщенными событиями преданиями острова Хонсю. У каждой японской префектуры, города и даже деревни собственный фольклорный мир со своими персонажами, сюжетами и интонациями. Но какими бы разными по месту рождения ни были японские сказки, есть в них нечто общее. Они глубоко поэтичны — неслучайно в повествование часто вплетаются стихотворные строки, и в них царит настоящая магия — чудеса здесь встречаются на каждом шагу.
Именно чудеса привлекли внимание художника Геннадия Калиновского в первую очередь. В его иллюстрациях громовики и огненная зарница насылают на землю дождь с громом и молниями; у обидчиков слабых вырастают длинные носы; разъярённые черти на колеснице гонятся за сбежавшими героями; меч оборачивается грозным змеем и бросается на вора… Подобные сцены стали для художника полем для экспериментов: он выбирает сложную технику и выстраивает необычные ракурсы. А в дополнение делает небольшие штриховые рисунки — ироничные по смыслу и изящные по исполнению.
Д
авно-давно это случилось.
Жила в одной деревне вдова. И было у неё две дочери: старшая, о-Тиё, - неродная дочь, а младшая, о-Хана, - родная.
Родная дочь в нарядных платьях ходила, а падчерица - в лохмотьях. На долю родной дочери доставались ласка да баловство, а на долю падчерицы - колотушки да чёрная работа. Падчерица и воду носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.
А родная дочка была ленивица. Не любила она ткать и прясть, а любила лакомиться всласть.
Вот как-то раз поссорилась мачеха с соседкой.
Стала соседка кричать:
- Не указывай мне, учи лучше свою родную дочь! Вон она как ленива и привередлива! Придёт время - к падчерице твоей любой жених посватается, а дочку твою никто не возьмёт. Твоя дочка, раньше чем пальцем шевельнёт, три раза подумает, а потом всё равно раздумает.
Никогда не любила мачеха свою падчерицу, а после этих слов так её возненавидела, что решила со свету сжить.
Вот пришла холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана у очага греются.
Однажды разморилась о-Хана от жары и говорит:
- Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.
- Хочешь немного снежку?
- Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.
Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:
- Земляники, хочу земляники! Красных, спелых ягод хочу!
О-Хана была упряма. Уж если чего ей захочется, так подай. Подняла она громкий плач:
- Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!
- О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда! - позвала мачеха падчерицу.
А она как раз стирала бельё на дворе. Бежит на зов мачехи, на ходу мокрые руки передником вытирает.
Приказала ей мачеха:
- Эй, ты, лентяйка, живо иди в лес и набери в эту корзинку спелой земляники. А не наберёшь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?
- Но, матушка, разве растёт земляника в середине зимы?
- Растёт не растёт, а ты одно помни: придёшь с пустыми руками - в дом не пущу.
Вытолкнула мачеха девочку за порог и дверь за ней крепко-крепко заперла. Постояла она, постояла и пошла в горы.
В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Кругом сосны, словно белые великаны, стоят.
Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает: «Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замёрзну». Заплакала девочка, бредёт, не разбирая дороги. То взберётся, спотыкаясь и падая, на гору, то в ложбинку скатится. Наконец от усталости и холода упала она в сугроб. А снег валил всё гуще и гуще и скоро намёл над ней белый холмик.
Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Подняла она голову. Приоткрыла глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.
- Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?
- Матушка послала меня, велела набрать спелой земляники, - ответила девочка, еле шевеля губами.
- Да разве не знает она, что зимой земляника не растёт? Но не печалься, я тебе помогу. Идём со мной.
Поднялась о-Тиё с земли. Стало ей вдруг тепло и радостно.
Шагает старик по снегу легко-легко. О-Тиё за ним бежит. И вот диво: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь стелется перед ней крепкая, хорошая дорога.
- Вон там на поляне спелая земляника, - говорит старик. - Собери, сколько надо, и ступай домой.
Поглядела о-Тиё и глазам своим не верит. Растёт в снегу крупная красная земляника. Вся поляна ягодами усыпана.
- Ой, земляника! - закричала о-Тиё. Вдруг смотрит: старик куда-то пропал, одни сосны кругом стоят.
«Видно, не человек это был, а дух - хранитель наших гор, - подумала о-Тиё. - Вот кто спас меня!»
- Спасибо тебе, дедушка! - крикнула она и низко-низко поклонилась.
Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.
- Как, ты нашла землянику?! - изумилась мачеха.
Думала она, что ненавистной падчерицы уже и в живых нет. Покривилась-покосилась мачеха от досады и дала своей родной дочке корзинку с ягодами.
Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай совать в рот землянику пригоршнями:
- Хороши ягоды! Слаще мёда!
- Ну-ка, ну-ка, и мне дай! - потребовала мачеха, а падчерице ни одной ягодки так и не дали.
Прикорнула усталая о-Тиё у очага и дремлет. Только недолго ей отдыхать пришлось.
Слышит, кто-то её за плечо трясёт.
- О-Тиё, о-Тиё! - кричит ей мачеха в самое ухо. - Эй, ты, слушай, о-Хана не хочет больше красных ягод, хочет синих. Ступай живо в горы, собери синей земляники.
- Но, матушка, ведь уже вечер на дворе, а синей земляники, поди, и на свете нет. Не гони меня в горы, матушка.
- Как тебе не стыдно! Ты ведь старшая, должна заботиться о своей младшей сестрёнке. Нашла же ты красные ягоды, найдёшь и синие!
Вытолкала она падчерицу на мороз без всякой жалости и дверь за ней со стуком захлопнула.
Побрела о-Тиё в горы. А в горах ещё больше снегу намело. Сделает один шаг о-Тиё - провалится по пояс и заплачет, заплачет. Да полно, уж не во сне ли собирала она здесь свежую землянику?
Совсем темно стало в лесу. Где-то волки завыли. Обняла о-Тиё руками дерево, прижалась к нему.
- О-Тиё! - послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой. Словно тёмное дерево вдруг ожило. - Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? - ласково спросил её старик.
Полились у о-Тиё слёзы ручьём.
- Матушка опять меня в горы послала. Велит принести синей земляники, а не то и домой меня не пустит.
Тут засверкали глаза у старика недобрым блеском.
- Пожалел я тебя, оттого и послал твоей мачехе красных ягод, а эта злодейка вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу её! Ступай за мной!
Старик пошёл вперёд большими шагами. Идёт - словно по воздуху летит. Девочка за ним еле поспевает.
- Смотри, о-Тиё, вот синяя земляника.
И правда, весь снег вокруг светится синими огоньками. Повсюду рассыпана крупная, красивая синяя земляника.
Боязливо сорвала о-Тиё первую ягоду. Даже на дне корзинки сияла она синим блеском.
Набрала о-Тиё полную корзину и побежала со всех ног домой. Тут горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались далеко позади, а перед девочкой, словно из-под земли, родной дом вырос.
Постучала в дверь о-Тиё:
- Отвори, матушка, я нашла синюю землянику.
- Как? Синюю землянику?! - ахнула мачеха. - Быть того не может!
Думала она, падчерицу волки съели. И что же! О-Тиё не только вернулась живая-здоровая, но и земляники принесла, какой на свете не бывает. Неохотно отперла мачеха дверь и глазам своим не поверила:
- Синяя земляника!
О-Хана выхватила корзину из рук сестры и давай скорей ягоды есть.
- Ах, вкусно! Язык можно проглотить! Синяя земляника ещё слаще красной. Попробуй и ты, мама.
О-Тиё начала было отговаривать сестру с мачехой:
- Матушка, сестрица, уж слишком эти ягоды красивы. Так и сверкают, словно огоньки. Не ешьте их...
Но о-Хана злобно крикнула:
- Наелась, верно, в лесу до отвала, да мало тебе, хочешь, чтоб тебе одной всё досталось! Нашла дурочек!
И вдруг как залает, залает. Видит о-Тиё: выросли у мачехи и о-Ханы острые уши и длинные хвосты. Обратились они в рыжих лисиц да так с лаем и убежали в горы.
Осталась о-Тиё одна. Со временем вышла она замуж и жила счастливо. Родились у неё дети. Много собирали они в лесу красных, спелых ягод, но в зимнюю пору земляники под снегом никто больше не находил - ни красной, ни синей.
