Судьба Ивана Ивановича Шувалова тесно переплетена с напряженными и бурными моментами российской истории. Немалую роль в его жизни сыграл государственный переворот, который произошел в Петербурге зимой 1741 года.
Позже историки назовут его самым бескровным в истории Российского государства. Разумеется, после событий 1917 года и последовавшей за ними Гражданской войны, любой переворот XVIII и XIX веков кажется детской забавой. Однако как бы то ни было, в 1741 году, благодаря своим сторонникам и поклонникам, Елизавета Петровна садится в кресло императрицы и надевает на голову тяжелую корону.
Для того чтобы «веселая царица Елисавет», которая «поет и веселится, порядка только нет» (как писал о ней поэт Алексей Толстой) смогла стать императрицей, известную роль в перевороте сыграли Шуваловы — Александр и Петр. Именно они поспособствовали тому, чтобы Елизавета познакомилась со своим будущим фаворитом Иваном Шуваловым, который в первое время исполнял при дворе обязанности пажа.
Елизавета Петровна подарила Шувалову большое будущее. Фото: Commons.wikimedia.org
Приведя его во дворец и представив императрице, братья имели корыстный расчет: видя, что мальчик образован, честен и отличается миловидной внешностью, они полагали, что младший брат сможет достичь высоких карьерных вершин и найдет себе блестящую партию в лице одной из придворных дам и, в случае чего, сможет и им оказывать поддержку, если таковая потребуется.
Однако едва ли амбициозные братья могли предположить, что брат не только сможет достичь невиданных высот, но и даже превзойдет их в своих успехах. Подумать только: мальчик из небогатой дворянской семьи становится любовником сорокалетней императрицы!
Он не только привлек Елизавету, но и застил ей глаза на 20 следующих лет: до самой смерти Елизавета была верна в своей привязанности к умному и внимательному Шувалову.
Екатерина Вторая, встречавшая в коридорах дворца юного графа, писала в своих мемуарах: «Вечно его находила в передней с книгой в руке… этот юноша показался мне умным и с большим желанием учиться… он был очень недурен лицом, очень услужлив, очень вежлив, очень внимателен и казался от природы очень кроткого нрава».
Хотя насчет второго стоит поспорить. Екатерина не желала держать при себе фаворита прежней императрицы, и хоть он официально не был изгнан из дворца, большую часть времени Шувалов провел за границей, собирая бесценные реликвии для Эрмитажа, а по возвращении никакого участия в политической жизни государства не принимал.
Впрочем, его поездка в Европу обернулась еще одной удачей (еще одной после того, как он стал любовником императрицы). Во Франции Шувалова пригласили в Сиреневую Лигу, в круг особо приближенных к Марии Антуанетте, где созревали государственные решения и решались человеческие судьбы. До этого дня никому из иностранцев такой чести не было оказано. Узнав об этом, Екатерина поняла, что граф и без Елизаветы является фигурой значительной и решает использовать реноме Шувалова в своих интересах при международных переговорах и интригах. Также при Екатерине Шувалова назначили обер-камергером Двора Ее Императорского Величества, избрали почетным членом Императорской академии наук, а в 1783 году назначили действительным членом Императорской Российской академии.
Про все подарки судьбы и милость государынь он говорил, что «рожден без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности». Возможно, как человек, который занимается своим делом и получает от него искреннее удовольствие, Шувалов полагал, что одаривать миллионами за это не следует, а того, что он имеет - достаточно, чтобы быть довольным.
Шуваловский дворец на Итальянской улице - петербургское "наследие" графа. Фото: Commons.wikimedia.org
Правды ради нужно сказать, что Шувалов, конечно же, не нуждался. Благодаря столь высокому положению в обществе, он мог позволить себе особняк на Итальянской улице, изысканные сорта вин, одежду от лучших заграничных портных и самые вкусные и затейливые блюда: поговаривали, что граф любил удивить гостей и подать к столу что-нибудь экзотическое, например, ананас, вкус которого тогда в России могли знать только очень состоятельные люди.
Помимо этого, Шувалов любил красиво одеться. О его костюмах можно было слагать вирши, и немудрено, что кокетливая Елизавета, любившая праздники, балы и показную роскошь (ведь именно в ее время стиль барокко распустился пышным цветом), обратила внимание на красивого юношу в живописном костюме, который был ему так к лицу.
Однако Шувалов не был пустоголовым фатом. Именно благодаря ему в Петербурге открылась Академия художеств, а в Москве - первый в России университет. Правда, его он создавал в союзе с Ломоносовым, которому оказывал всяческие знаки внимания и считал, что в его лице претворялись в жизнь лучшие петровские начинания и реформы.
Иван Шувалов прославился своим бескорыстием. Фото: Commons.wikimedia.org Когда в Петербурге появилась Академия художеств, Шувалов занялся тщательным поиском людей, которые могли бы преподавать в столь важном учреждении и прославили бы Академию на весь мир. Также Шувалов занимался приобретением картин и заботился о подопечных.
В фигуре и лице обыкновенного дворцового истопника, который что-то вырезал из кости, граф разглядел настоящего самородка и дал ему образование. Этим простым истопником оказался будущий скульптор Федот Шубин, создавший скульптурные портреты, украсившие интерьеры Чесменского и Мраморного дворцов.
Шувалов всегда имел репутацию человека образованного. В его дом были вхожи княгиня Екатерина Дашкова, которую в 1783 году Екатерина назначила на пост директора Петербургской Академии наук, литератор Денис Фонвизин и поэты Михаил Херасков и Гавриил Державин.
Не желая себе славы и не ища почестей, Шувалов стал человеком, которого судьба не только щедро одаривала, но и хранила от сокрушительных ударов. Колесо истории могло повернуться иначе, и красивый мальчик не заслужил бы внимания императрицы, или при Екатерине он мог вызвать неприязнь и попасть в немилость, которая грозила забвением и бедностью.
Однако его личность стала примером не только фантастического везения, но и того, что человек скромный, трудолюбивый, любящий людей, не знающий бахвальства и не встающий в позу, всегда может рассчитывать на благосклонность капризницы-судьбы.
Шуваловы
— русский дворянский и графский род, история которого прослеживается с XVI века.
Происхождение фамилии Шуваловых не славится древностью рода: она выдвинулась из «мелкой дворянской стати» в преобразовательную эпоху Петра Великого, а затем вознесена была наверх почестей, богатств и всевозможных отличий одним из дворцовых переворотов, которыми так богат петербургский период русской истории.
Герб рода графов Шува́ловых
По сохранившимся рядным записям и актам видно, что во второй половине XVI столетия в Костромском уезде был помещик Дмитрий Шувалов . И вот от него-то тянется не меньше пяти поколений этой фамилии до дней Петра I, причем первоначальные представители этого рода постоянно являются в среде дворян-землевладельцев Костромской области. Как и все дворяне, они зачастую являются на службе царской: так, одного из них — Андрея Семеновича мы встречаем под стенами Смоленска, он был воеводой (1616), другого — Михаила Ивановича — в боях с крымскими разбойниками;
1. старший брат Михаила — Максим — убит в одной из таких схваток, именно: в злополучном для россиян походе 1687 года.
Один из родственников Андрея, Данило , состоял московским стрелецким сотником (1636) и впоследствии был пожалован в бояре (1669). Все это, впрочем, были обыкновенные служилые люди, масса которых составляла оплот и силу тогдашней Руси.
1.1. Но вот в лице одного из сыновей Максима — Ивана Максимовича Шуваловы начинают мало-помалу выходить из безвестности. Этот Иван Максимович Старший (умер 1736 г.), правнук Андрея Семеновича, был при Петре Великом полковником и комендантом в Выборге, а при Петре II — был генерал-майором и имел александровскую ленту, занимался составлением карты морских и речных берегов, определял границу между Россией и Швецией и содействовал заключению Ништадтского мира. Умер губернатором в Архангельске.
Именно своему отцу, Ивану Максимовичу, обязаны началом военно-придворной карьеры двое его сыновей - старший Александр и младший Петр. В последние годы царствования Петра Великого И.М. Шувалов, тогда еще комендант Выборга, имел случай определить своих сыновей пажами к Высочайшему двору. Не было секретом, что образованием пажей того времени была сама служба, участие в обедах и ассамблеях, "мир, двор, путешествия, походы и балы", но не серьезная учеба.
Александр и Петр состояли в числе молодых дворян при дворе цесаревны Елизаветы Петровны и в решительную для нее ночь на 25 ноября 1741 года явились в числе усерднейших и преданных ее сторонников. Достигнув цели, взойдя на престол, дочь Петра Великого самою щедрою рукою осыпала своих партизанов милостями; между прочими 5 сентября 1746 года оба Шуваловы были возведены в графское Российской империи достоинство. При этом Александр Иванович в царствование Елизаветы же достигает сана генерал-фельдмаршала и в течение многих лет является главою страшной тайной канцелярии, а брат его Петр, человек значительно его способнейший и с обширными сведениями, служит генерал-фельдцейхмейстером, президентом военной коллегии, наконец, фельдмаршалом.
Сыновья, внуки и правнуки этих двух Шуваловых постоянно являются на высших ступенях служебной иерархии, и многие из них состоят в числе приближеннейших ко двору лиц. Так, граф Андрей Петрович род. 1744 г., 1789 году в чине действительного тайного советника и кавалера св. Андрея и св. Владимира 1-й степени; сыновья его Петр и Павел были генерал-адъютантами: первый императора Павла, второй — Александра I. Затем в минувшее царствование представителями фамилии были: президент придворной конторы обер-гофмаршал и кавалер св. Андрея Первозванного граф Андрей Петрович, женатый на княгине Фекле Игнатьевне Зубовой, урожденной Валентинович; сын его — главный начальник III отделения собственной Его Величества Канцелярии, генерал-адъютант, генерал-лейтенант граф Петр Андреевич; начальник штаба петербургского военного округа, свиты Его Величества генерал-майор граф Павел Андреевич, женатый на княжне Белосельской-Белозерской; член совета министра внутренних дел тайн. советн. Петр Григорьевич Шувалов (в 1882 г. на 55 г. от роду), женатый на княжне М. С. Гагариной; графы: Андрей Павлович (р. 1816 г., женатый на гр. Софье Мих. Воронцовой) и Петр Павлович Шувалов, р. 1819 г.
1.2. Брат его Иван Максимович Младший (умер 1741 г.), служил капитаном гвардии и был тяжело ранен во время штурма Очакова.
Наиболее громкою и вполне заслуженною известностью в новейшей отечественной истории пользуется его сын — Иван Иванович — основатель и куратор московского университета, в 1797 году.
Род дворян и графов Шуваловых был записан в VI и V части родословных книг губерний Симбирской, Санкт-Петербургской, Костромской и Ярославской.
В современной истории России фамилия «Шувалов» также широко представлена. Однако, в большинстве своём носители её не принадлежат к знатному роду, но происходят от мещан и/или бывших крепостных своих знаменитых однофамильцев. В 2009 году по инициативе Сергея Евгеньевича Шувалова было основано ВСЕРОССИЙСКОЕ СООБЩЕСТВО РОДА ШУВАЛОВЫХ
1.1.1. Граф Александр Иванович Шувалов (1710 — 1771) — доверенное лицо Елизаветы Петровны и в особенности Петра III, камергер, начальник Канцелярии тайных розыскных дел, генерал-фельдмаршал, сенатор, член Санкт-Петербургской конференции. Родной брат Петра Ивановича Шувалова и двоюродный брат Ивана Ивановича Шувалова, фаворита Елизаветы Петровны.
Благодаря стараниям отца Ивана Максимовича, выборгского коменданта, причислен ко двору цесаревны Елизаветы, где играл до 1741 года важную роль, заведуя дворовым хозяйством. Принял деятельное участие в перевороте 1741 года.
С воцарением Елизаветы сразу занял влиятельное положение, осыпан, как и брат, монаршими милостями, наградами и знаками благоволения: в 1741 году награждён Орденом Александра Невского, в 1744 году становится генерал-поручиком, с 1746 года- генерал-адъютант императрицы, в том же году, как и брат Пётр Иванович, возводится в графское достоинство. Влияние Шуваловых возрастает в ещё большей степени с 1749 года, когда двоюродный брат Александра Ивановича, Иван Иванович, становится фаворитом Елизаветы. 18 (29) декабря 1753 года получает высшую награду Империи — Орден Святого апостола Андрея Первозванного.
С 1742 года принимает участие в делах Тайной канцелярии, в 1746 году сменяет знаменитого Ушакова на посту её главы. Осуществляет надзор за содержанием в ссылке Брауншвейгской фамилии, руководит расследованием дела Лестока, позднее — следствием по делу Апраксина и Бестужева.
В 1754 году назначается гофмаршалом при дворе великого князя Петра Фёдоровича, будущего Петра III. Шуваловы придают этому особое значение, поскольку рассчитывают, что подобное сближение с наследником престола позволит им укрепить свое положение при дворе. Однако будущее показало, что, сделав ставку на Петра III, они глубоко ошибались.
Последние годы елизаветинского царствования и короткое правление Петра III становятся вершиной могущества шуваловской партии: в 1758 году А. И. Шувалов становится сенатором, 28 декабря (по старому стилю) 1761 года — генерал-фельдмаршалом.
Во время переворота, приведшего Екатерину к власти, он пытается агитировать гвардейцев сохранить верность Петру, но, убедившись в полной бесперспективности своих попыток, бросается к ногам государыни, прося ее о помиловании. Одобрив прошение, Екатерина дарит лично ненавистному ей Шувалову две тысячи крепостных и отправляет его в отставку со всех постов (1763 год, по другим сведениям, 1762 год). Последние годы жизни провёл с семьёй в усадьбе Косицы Верейского уезда Московской губернии, похоронен в построенной им церкви Преображения.
Александр был наиболее бледной фигурой шуваловской партии, по отзывам современников, не имел ни харизмы, ни дарований своих братьев, без одобрения которых не смел сделать и шага. В Санкт-петербургской конференции, совещательном органе при императрице Елизавете Петровне, играл незаметную роль, будучи проводником чужих идей. Екатерина II, не терпевшая Александра Ивановича Шувалова, изображает его человеком неумным, нерешительным, жестоким, мелочным, скупым, скучным и пошлым:
Александр Шувалов, не сам по себе, а по должности, которую занимал, был грозою всего двора, города и всей Империи; он был начальником инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятие вызывало, как говорили, у него род судорожнаго движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица, от глаза до подбородка, всякий раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью.
От брака с Екатериной Ивановной Кастюриной (1718—1790) имел единственную дочь
1.1.1.1. Екатерину (1733—1821), выданную в 1750 году замуж за графа Гавриила Ивановича Головкина (ум. 1787), внука и основного наследника петровского канцлера. Графиня Екатерина Александровна Головкина была статс-дамой; существует версия, что именно в её московском доме родился А. С. Пушкин. Её крепостные балетные актеры составляли основное ядро балетной труппы Большого театра. В браке имела четырёх сыновей, всех бездетных, и незамужную дочь Елизавету (1752—1820).
Благодаря стараниям отца, Ивана Максимовича Старшего, выборгского коменданта, причислен ко двору цесаревны Елизаветы, где играл до 1741 года важную роль, заведуя дворовым хозяйством. Принял деятельное участие в перевороте, способствовавшем воцарению Елизаветы на российском престоле.
С воцарением Елизаветы сразу занял влиятельное положение, осыпан, как и брат, монаршими милостями, наградами и знаками благоволения: в 1741 году награждён Орденом Александра Невского, в 1744 году становится генерал-поручиком, с 1746 года- генерал-адъютант императрицы, в том же году, как и брат Пётр Иванович, возводится в графское достоинство. Влияние Шуваловых возрастает в ещё большей степени с 1749 года, когда двоюродный брат Александра Ивановича, Иван Иванович, становится фаворитом Елизаветы. 18 (29) декабря 1753 года получает высшую награду Империи - Орден Святого апостола Андрея Первозванного.
С 1742 года принимает участие в делах Тайной канцелярии, в 1746 году сменяет знаменитого Ушакова на посту её главы. Осуществляет надзор за содержанием в ссылке Брауншвейгской фамилии , руководит расследованием дела Лестока, позднее - следствием по делу Апраксина и Бестужева .
В 1754 году назначается гофмаршалом при дворе великого князя Петра Фёдоровича, будущего Петра III . Шуваловы придают этому особое значение, поскольку рассчитывают, что подобное сближение с наследником престола позволит им укрепить свое положение при дворе. Однако будущее показало, что, сделав ставку на Петра III, они глубоко ошибались.
Последние годы Елизаветинского царствования и короткое правление Петра III становятся вершиной могущества шуваловской партии: в 1758 году А. И. Шувалов становится сенатором, 28 декабря (по старому стилю) 1761 года- генерал-фельдмаршалом.
Во время переворота, приведшего Екатерину к власти, он пытается агитировать гвардейцев сохранить верность Петру, но, убедившись в полной бесперспективности своих попыток, бросается к ногам государыни, прося ее о помиловании. Одобрив прошение, Екатерина дарит лично ненавистному ей Шувалову две тысячи крепостных и отправляет его в отставку со всех постов (1763 год, по другим сведениям, 1762 год). О последних годах жизни некогда всесильного вельможи ничего не известно.
Был наиболее бледной фигурой шуваловской партии, по отзывам современников, не имел ни харизмы, ни дарований своих братьев, без одобрения которых не смел сделать и шага. В Санкт-петербургской конференции, совещательном органе при императрице Елизавете Петровне, играл незаметную роль, будучи проводником чужих идей. Екатерина II, не терпевшая Александра Ивановича Шувалова, изображает его человеком неумным, нерешительным, жестоким, мелочным, скупым, скучным и пошлым: «Александр Шувалов, не сам по себе, а по должности, которую занимал, был грозою всего двора, города и всей Империи; он был начальником инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятие вызывало, как говорили, у него род судоржнаго движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица, от глаза до подбородка, всякий раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью».
1710–1771). Глава Канцелярии тайных розыскных дел в 1746–1762 гг. Дворянский Костромской род Шуваловых упоминается в исторических документах со второй половины XVI в., и хотя один из Шуваловых в 1669 г. был пожалован в бояре, подлинное возвышение этого рода происходит при Петре I и его дочери Елизавете. Отец А.И. Шувалова дослужился до чина генералмайора и умер в 1736 г., успев причислить двоих своих сыновей – Александра и Петра – ко двору царевны Елизаветы Петровны. Как стало явным впоследствии, это был исключительно предусмотрительный шаг, хотя во время десятилетнего пребывания на русском троне Анны Иоанновны сама дочь Петра I и ее ближайшее окружение пребывали в полуопальном положении. Современники отмечали, что до 1741 г. Александр Шувалов входил в тройку самых близких к Елизавете лиц. Он принимал самое активное участие в подготовке осуществленного гвардией государственного переворота 25 ноября 1741 г., положившего конец немецкому засилью и доставившего русский престол дочери Петра Великого. После переворота Шувалов становится камергером, получает чин поручика лейбгвардии. Правда, как отмечали современники, будущий глава Канцелярии тайных розыскных дел был человеком безынициативным и нерешительным, лишенным творческого начала, не наделенным большим умом, но зато обладавшим немалой жестокостью. Во всех придворных и государственных вопросах Александр Шувалов предпочитал без особых раздумий поддерживать своего родного брата Петра, который был хотя и моложе его, но гораздо умнее, и пользовался значительным влиянием на Елизавету Петровну на протяжении всего ее царствования. В 1742 г. происходит его первое прикосновение к сфере политического сыска, когда по высочайшему повелению он арестовал и заключил под стражу принца Людвига ГессенГомбургского. Между тем прежний начальник Канцелярии тайных розыскных дел А.И. Ушаков был уже стар, и в 1745 г. А.И. Шувалов назначается ему в помощь, что и находит отражение в документах ведомства политического сыска. Поскольку положение Елизаветы Петровны на престоле было не совсем прочным изза нахождения в стране бывшего императора Иоанна Антоновича и других представителей Брауншвейгской фамилии, тайные приверженцы которой потенциально были способны произвести очередной дворцовый переворот, то неослабевающий надзор за этими претендентами и пресечение их замыслов составляли одну из главных сфер деятельности государственной безопасности. В этой ситуации на освобождающуюся должность руководителя Канцелярии тайных розыскных дел императрица могла назначить лишь абсолютно надежного и преданного ей человека, которому бы полностью доверяла. Им и стал А.И. Шувалов, возглавивший это ведомство в 1746 г. и начавший действовать теми же приемами, что и его непосредственный предшественник, «наводя ужас и страх на всю Россию», как отозвалась о нем впоследствии Екатерина II. 9 июня 1746 г. Елизавета Петровна именным указом назначает его своим генераладъютантом, 5 сентября вместе с братом Петром возводит в графское достоинство. Одной из первых крупных политических акций, которую в 1748 г. провел новый глава Канцелярии, был розыск по делу Лестока. Последний был в столь дружеских отношениях с императрицей, что довести до конца это важнейшее для государственной безопасности России расследование Шувалов смог лишь благодаря безоговорочному доверию к нему Елизаветы Петровны и при мощной поддержке канцлера А.П. Бестужева. Выходец из Франции, получивший у себя на родине специальность армейского лекаря, в России он становится личным хирургом Екатерины I, затем, во время ее правления, – лейбмедиком цесаревны Елизаветы Петровны, позднее активно участвует в подготовке военного переворота 25 ноября 1741 г. С началом царствования Елизаветы Петровны влияние на нее лейбмедика особенно усиливается, и он быстро находит способ использовать его для своего обогащения. За крупную денежную сумму Лесток не только передает французскому послу донесения русского посла в Париже А.Д. Кантемира и держит его в курсе важнейших дипломатических событий, но через императрицу Елизавету активнейшим образом воздействует в интересах Франции на всю внешнюю политику России. Пораженные резким ростом французского влияния на политику Петербурга другие иностранные послы быстро обнаружили истинную причину этого поразительного явления, и с декабря 1741 г. Лесток становится также платным агентом Пруссии, а с июня следующего года еще и Англии. Понимая, что, если подобное положение дел сохранится, Россия окончательно утратит свою самостоятельную внешнюю политику, канцлер Бестужев по своей инициативе начинает слежку за приближенным Елизаветы и в начале 1745 г. доставляет императрице объемистую переписку Лестока со всеми своими тремя хозяевами. Проведенное Шуваловым следствие полностью доказало факт получения любимцем государыни денег от иностранных правительств за выдачу им тайных секретов русской политики. Лесток был приговорен к смертной казни, замененной конфискацией имущества и ссылкой в Углич (впоследствии его перевели в Великий Устюг, где он пробыл до 1762 г.). В 1749 г. фаворитом Елизаветы Петровны становится Иван Иванович Шувалов – двоюродный брат Александра и Петра Шуваловых, и это обстоятельство еще больше упрочивает положение при дворе как начальника политического сыска, так и всего клана Шуваловых в целом. С 1750 г. А.И. Шувалов начинает появляться в Сенате в качестве генераладъютанта императрицы и объявлять этому верховному органу повеления государыни. Между тем бездетная правительница должна была както решить вопрос продолжения династии и на следующий год после переворота объявила наследником своего племянника ПетраУльриха, или Петра Федоровича, будущего императора Петра III, сына ее сестры Анны Петровны и герцога ГолштейнГотторпского КарлаФридриха. В 1744 г. императрица женила его на принцессе АнгальтЦербстской, ставшей в будущем императрицей под именем Екатерины II. Поскольку двор будущего наследника русского престола имел явную пруссофильскую ориентацию, то Елизавета Петровна сочла за лучшее иметь там своего верного соглядатая, которым и стал ее давний приближенный. В апреле 1754 г. умирает Чоглоков, гофмейстер двора великого князя Петра Федоровича. На его место императрица назначает «по совместительству» А.И. Шувалова. Новая должность не доставила начальнику Канцелярии тайных розыскных дел приятных ощущений. Сам факт, что начальником их двора является глава страшного ведомства политического сыска, явно приставленный к ним императрицей Елизаветой с целью надзора, чрезвычайно нервировал как наследника Петра Федоровича и его окружение, так и великую княжну. Впоследствии Екатерина II вспоминала, что встречалась с Шуваловым каждый раз «с чувством невольного отвращения». По ее словам, выходило, что глава Канцелярии тайных розыскных дел пытался окончательно рассорить ее с Петром Федоровичем, чтобы полностью подчинить наследника трона своему влиянию и после смерти Елизаветы Петровны через него управлять государством. Учитывая умственные способности Шувалова, подобные обвинения Екатерины II кажутся весьма сомнительными, однако подобные планы действительно могли вынашивать его родной и двоюродный братья. За успешное выполнение обоих этих ответственных поручений императрица в августе 1760 г. назначает главу Канцелярии тайных розыскных дел сенатором. Смерть Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 г. и восшествие на престол Петра III поначалу не ослабили влияния партии Шуваловых. Что касается А.И. Шувалова, то уже вскоре после своего воцарения новый император пожаловал ему чин генералфельдмаршала и полковника Измайловского полка. 21 февраля 1762 г. был издан манифест императора, по которому Канцелярия тайных розыскных дел формально ликвидировалась, а фактически политический сыск передавался в ведение Сената. В апреле Петр III освобождает А.И. Шувалова от обязанности надзирать за томившимся в тюрьме свергнутым Иоанном Антоновичем и другими членами Брауншвейгской фамилии. 9 июня 1762 г., за две недели до своего низложения, Петр III награждает А.И. Шувалова двумя тысячами крепостных за верную службу. Близость к новому императору естественным образом предопределила его позицию в начавшемся 23 июня 1762 г. государственном перевороте в пользу Екатерины. Новоиспеченный генералфельдмаршал однозначно принимает сторону Петра III и, как заявляла впоследствии Екатерина II, взялся за дело, которое решительно должно было переломить ход событий: «Потом приехали... из Петергофа князь Трубецкой и граф Александр Шувалов: они хотели увериться в расположении войск и убить меня». Проверить это утверждение невозможно, но, во всяком случае, увидев, что сила на стороне Екатерины, оба эмиссара ее свергнутого супруга поспешили присягнуть и, бросившись к ее ногам, стали молить о прощении, которое им и было даровано. Девятилетнее общение с Екатериной II в качестве гофмейстера и занятая во время переворота позиция не оставляли никаких шансов Шувалову на продолжение карьеры в новое царствование. В 1763 г. он был отстранен от всех занимаемых официальных должностей.
В течение пятнадцати лет начальником Тайной канцелярии был граф Александр Иванович Шувалов, двоюродный брат Ивана Ивановича Шувалова, фаворита императрицы. Александр Шувалов – один из ближайших друзей юности цесаревны Елизаветы – с давних пор пользовался ее особым доверием. Когда Елизавета Петровна взошла на престол, Шувалову стали поручать сыскные дела. Сначала он работал под началом Ушакова, а в 1746 году заменил заболевшего шефа на его посту.
В сыскном ведомстве при Шувалове все осталось по-прежнему: налаженная Ушаковым машина продолжала исправно работать. Правда, новый начальник Тайной канцелярии не обладал галантностью, присущей Ушакову, а даже внушал окружающим страх странным подергиванием мускулов лица. Как писала в своих записках Екатерина II, «Александр Шувалов не сам по себе, а по должности, которую занимал, был грозою всего двора, города и всей империи, он был начальником инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятие вызывало, как говорили, у него род судорожного движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица от глаза до подбородка всякий раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью».
Шувалов не был таким фанатиком сыска, как Ушаков, на службе не ночевал, а увлекся коммерцией и предпринимательством. Много времени у него отнимали и придворные дела – с 1754 года он стал гофмейстером двора великого князя Петра Федоровича. И хотя Шувалов вел себя с наследником престола предупредительно и осторожно, сам факт, что его гофмейстером стал шеф тайной полиции, нервировал Петра и его супругу. Екатерина писала в своих записках, что встречала Шувалова всякий раз «с чувством невольного отвращения». Это чувство, которое разделял и Петр Федорович, не могло не отразиться на карьере Шувалова после смерти Елизаветы Петровны: став императором, Петр III сразу же уволил Шувалова от его должности.
Правление Петра III(декабрь 1761 – июнь 1762) стало важным этапом в истории политического сыска. Именно тогда запретили «Слово и дело!» – выражение, которым заявляли о государственном преступлении, и была ликвидирована Тайная канцелярия, работавшая с 1731 года.
Решения императора Петра III, пришедшего к власти 25 декабря 1761 года, были подготовлены всей предшествующей историей России. К этому времени стали заметны перемены в психологии людей, их мировоззрении. Многие идеи Просвещения становились общепризнанными нормами поведения и политики, они отражались в этике и праве. На пытки, мучительные казни, нечеловеческое обращение с заключенными стали смотреть как на проявление «невежества» прежней эпохи, «грубости нравов» отцов. Внесло свою лепту и двадцатилетнее царствование Елизаветы Петровны, которая фактически отменила смертную казнь.
Опубликованный 22 февраля 1762 года знаменитый манифест о запрещении «Слова и дела» и закрытии Тайной канцелярии явился, несомненно, шагом власти навстречу общественному мнению. В указе откровенно признавалось, что формула «Слово и дело» служит не благу людей, а их вреду. Уже сама такая постановка вопроса была новой, хотя при этом никто не собирался отменять институт доносительства и преследования за «непристойные слова».
Большая часть манифеста посвящена пояснению того, как отныне нужно доносить об умысле в государственном преступлении и как властям следует поступать в новой обстановке. Это наводит на мысль, что речь идет не о коренных преобразованиях, а лишь о модернизации, совершенствовании политического сыска. Из манифеста следует, что все прежние дела по сыску запечатываются государственными печатями, предаются забвению и сдаются в архив Сената. Только из последнего раздела манифеста можно догадаться, что Сенат становится не только местом хранения старых сыскных бумаг, но учреждением, где будут вестись новые политические дела. Однако манифест все-таки очень невразумительно говорит о том, как же теперь будет организован политический сыск.
Все становится ясно, если обратиться к указу Петра III от 16 февраля 1762 года, которым вместо Тайной канцелярии учреждалась особая экспедиция при Сенате, куда перевели всех служащих Тайной канцелярии во главе с С. И. Шешковским. А шесть дней спустя появился манифест об уничтожении Тайной канцелярии.
Тайная экспедиция в царствование Екатерины II (1762– 1796) сразу заняла важное место в системе власти. Возглавил ее С. И. Шешковский, ставший одним из обер-секретарей Сената. Екатерина II отлично понимала важность политического сыска и тайной полиции. Об этом говорила императрице вся предшествовавшая история России, а также ее собственная история вступления на трон. Весной и летом 1762 года, когда проходила реорганизация ведомства, сыск оказался ослаблен. Сторонники Екатерины почти в открытую готовили путч в ее пользу, а Петр III не имел точных сведений о надвигавшейся опасности и поэтому только отмахивался от слухов и предупреждений на этот счет. Если бы работала Тайная канцелярия, то один из заговорщиков, Петр Пассек, арестованный 26 июня 1762 года по доносу и посаженный под стражу на гауптвахту, был бы доставлен в Петропавловскую крепость. Поскольку Пассек был личностью ничтожной, склонной к пьянству и гульбе, то расспросы с пристрастием быстро развязали бы ему язык и заговор Орловых был бы раскрыт. Словом, Екатерина II не хотела повторять ошибок своего мужа.
Политический сыск при Екатерине II многое унаследовал от старой системы, но в то же время появились и отличия. Все атрибуты сыска сохранялись, но применительно к дворянам их действие смягчалось. Дворянина отныне можно было подвергнуть наказанию, только если он «перед судом изобличен». Освобождался он и от «всякого телесного истязания», а имение преступника-дворянина не отбирали в казну, а передавали его родственникам. Однако закон всегда позволял лишить подозреваемого дворянства, титула и звания, а потом пытать и казнить.
В целом концепция госбезопасности времен Екатерины II была основана на поддержании «покоя и тишины» – основы благополучия государства и подданных. Тайная экспедиция имела те же задачи, что и предшествовавшие ей органы сыска: собирать сведения о государственных преступлениях, заключать преступников под стражу и проводить расследование. Однако екатерининский сыск не только подавлял врагов режима, «примерно» наказывая их, но и стремился с помощью тайных агентов «изучать» общественное мнение.
Наблюдению за общественными настроениями стали уделять особое внимание. Это было вызвано не только личным интересом Екатерины II, желавшей знать, что о ней и ее правлении думают люди, но и новыми представлениями о том, что мнение общества нужно учитывать в политике и, более того, нужно контролировать, обрабатывать и направлять его в нужное власти русло. В те времена, как и позже, политический сыск собирал слухи, а потом обобщал их в своих докладах. Впрочем, уже тогда проявилась характерная для тайных служб черта: под неким видом объективности «наверх» поставлялась успокоительная ложь. Чем выше поднималась информация о том, что «одна баба на базаре сказала», тем больше ее подправляли чиновники.
В конце 1773 года, когда восстание Пугачева взбудоражило русское общество и вызвало волну слухов, были посланы «надежные люди» для подслушивания разговоров «в публичных сборищах, как то в рядах, банях и кабаках». Главнокомандующий Москвы князь Волконский, как каждый начальник, стремился, чтобы картина общественного мнения во вверенном его попечению городе выглядела для верховной власти по возможности более симпатичной, и посылал государыне вполне успокаивающие сводки о состоянии умов в старой столице, выпячивая патриотические, верноподданнические настроения москвичей. Традиция подобной обработки агентурных сведений была, как известно, продолжена и в XIX веке. Думаю, что императрица не особенно доверяла бодрым рапортам Волконского. В глубине души государыня явно не имела иллюзий относительно любви к ней народа, который называла «неблагодарным».
Влияние властей на общественное мнение состояло в утайке от него (впрочем, тщетной) фактов и событий и в «пускании благоприятных слухов». Следовало также вылавливать и примерно наказывать болтунов. Екатерина не упускала возможности выведать и наказать распространителей слухов и пасквилей о ней. «Старайтесь через обер-полицмейстера, – пишет она 1 ноября 1777 года о каком-то пасквиле, – узнать фабрику и фабрикантов таковых дерзостей, дабы возмездие по мере преступления учинить можно было». Петербургскими «вралями» занимался Шешковский, а в Москве это дело императрица поручила Волконскому.
Отчеты и другие документы политического сыска Екатерина читала в числе важнейших государственных бумаг. В одном из писем в 1774 году она писала: «Двенадцать лет Тайная экспедиция под моими глазами». И потом еще более двух десятилетий сыск оставался «под глазами» императрицы.
Екатерина II считала политический сыск своей первейшей государственной «работой», проявляя при этом увлеченность и страстность, которые вредили декларируемой ею же объективности. В сравнении с нею императрица Елизавета кажется жалкой дилетанткой, которая выслушивала краткие доклады генерала Ушакова во время туалета между балом и прогулкой. Екатерина же знала толк в сыске, вникала во все тонкости того, «что до Тайной касается». Она сама возбуждала сыскные дела, ведала всем ходом расследования наиболее важных из них, лично допрашивала подозреваемых и свидетелей, одобряла приговоры или выносила их сама. Получала императрица и какие-то агентурные сведения, за которые исправно платила.
Под постоянным контролем Екатерины II шло расследование дела Василия Мировича (1764), самозванки «княжны Таракановой» (1775). Огромна роль императрицы при расследовании дела Пугачева в 1774-1775 годах, причем она усиленно навязывала следствию свою версию мятежа и требовала доказательств ее. Самым известным политическим делом, которое было начато по инициативе Екатерины II, стало дело о книге А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790). Императрица приказала разыскать и арестовать автора, прочитав только тридцать страниц сочинения. Она еще работала над своими замечаниями по тексту книги, ставшими основой для допроса, а сам автор был уже «препоручен Шешковскому». Направляла государыня и весь ход расследования и суда. Через два года Екатерина руководила организацией дела издателя Н. И. Новикова. Она давала указания об арестах, обысках, сама сочинила пространную «Записку» о том, что надо спрашивать у преступника. Наконец, она сама приговорила Новикова к 15-летнему заточению в крепости.
Екатерина, женщина образованная, умная и незлая, обычно следовала девизу «Будем жить и дадим жить другим» и весьма терпимо относилась к проделкам своих подданных. Но иногда она вдруг взрывалась и вела себя как богиня Гера – суровая хранительница нравственности. В этом проявлялась и традиция, согласно которой самодержец выступал в роли Отца (или Матери) Отечества, заботливого, но строгого воспитателя неразумных детей-подданных, и просто ханжество, каприз, плохое настроение государыни. Сохранились письма императрицы разным людям, которым она, по ее же словам, «мыла голову» и которых предупреждала с нешуточным гневом, что за такие дела или разговоры она может заслать ослушника и «враля» куда Макар телят не гонял.
При всей своей нелюбви к насилию, Екатерина порою переступала грань тех моральных норм, которые считала для себя образцовыми. И при ней оказались возможны и допустимы многие жестокие и «непросвещенные» методы сыска и репрессий, к которым прибегали власти всегда, начиная с бесстыдного чтения чужих писем и кончая замуровыванием преступника заживо в крепостном каземате по указу императрицы-философа (об этом ниже). Это естественно – природа самодержавия, по существу, не изменилась. Когда Екатерина II умерла и на престол вступил ее сын Павел I, самовластие утратило благообразные черты «государыни-матушки», и все увидели, что никакие привилегии и вкоренившиеся в сознание принципы Просвещения не спасают от самовластия и даже самодурства самодержца.
